Мечтал сыграть Суворова и Вольтера

Георгий Милляр в кино играл стариков. Кому-то, может быть, даже казалось, что столетний юбилей актер отметил еще при жизни. Интересно, как он выглядел в молодости? Когда я познакомился с его вдовой, Марией Васильевной, то попросил показать фотографии молодого Милляра. Таковых не оказалось: то немногое, что было, разобрали поклонники, что-то не вернули журналисты, а детские снимки хранятся в Музее кино. Но какое все это имеет значение, если речь идет об актере, виртуозно игравшем ведьм, чертей, Кощеев и других нечистей. Милляра не с кем сравнивать. Лицедеев, равных ему, больше нет ни в отечественном кино, ни в мировом.

Впервые он снялся в кино в довольно зрелом возрасте, дебютировав у Александра Роу в роли царя Гороха в сказке «По Щучьему велению». И с тех пор не знал простоев. Говорят, Роу не разрешал своим актерам работать у других режиссеров – только с его личного согласия, но Милляр умудрялся сниматься в двух-трех фильмах в год, преимущественно в эпизодах. Его кривенькая походка, вечно моргающие глаза и скрипучий, заикающийся голос украшали любую картину. Режиссеры почему-то тянулись к Милляру, иногда даже не понимая, чего именно они хотят. Приходилось фантазировать, выдумывать грим, походку и даже фразочки.

Он блистательно сыграл Палача в первой экранизации «Обыкновенного чуда». И в фильме, и в спектакле Театра-студии киноактера Милляр выкинул из роли весь текст. Он вообще предпочитал словам мимику и пластику, и иногда ворчал, что с приходом звука кинематограф много потерял. Но, к сожалению, в «серьезном, взрослом» кино Георгий Францевич больше ничего достойного создать не смог. Не дали.

Зато в сказках Милляр был незаменим. Поначалу его герои были чудовищно страшными. Когда он появлялся во дворе киностудии в костюме самой первой своей Бабы Яги на съемках «Василисы Прекрасной», ребятишки с плачем разбегались в разные стороны. А когда он в образе Кощея предстал перед лошадью, та встала на дыбы и отказалась подпускать его к себе. Приходилось завязывать ей глаза, но как только она оказывалась без повязки – тут же сбрасывала актера прочь.

Вдоволь напугавшись, Милляр решил, что ирония, пожалуй, лучше. Его следующие персонажи более фольклорны, карикатурны. Это и болотный министр Квак («Марья-искусница»), и придворный Шут («Новые похождения Кота в сапогах»), и Чудо-Юдо («Варвара-краса, длинная коса»), и Черт («Вечера на хуторе близ Диканьки»), и, конечно же, Баба Яга (а их было аж шесть!).

«Я работаю в области сказок», - любил повторять Георгий Францевич. К новым ролям актер подходил с потрясающей самоотверженностью. Он подолгу подбирал грим – брови, усы, уши, нос, бородавки, прическу. И если решал, что необходимо побриться налысо и даже сбрить брови – ничто не могло его остановить.

Милляр и с текстом работал потрясающе. Вечерами, лежа в кровати, он что-то записывал в свою тетрадку с ролью. А потом выяснилось, что так рождалось знаменитое кваканье у того же Квака. Поначалу этого в тексте не было. И вдруг на экране – диалог:

- Любишь меня?

- Квак-квак-квак родную маму! Квак-квак-квак родную папу!

А на лестные похвалы о таланте придворный гордо отвечал: «Ква-квалификация!»

Отдельная тема – взаимоотношения Роу и Милляра. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Они осознавали, что творчество обоих целиком зависит друг от друга. Какой фильм Роу без Милляра? Это же бриллиант в каждой сказке! А мог бы состояться Милляр как актер без этих фильмов? Тоже вопрос.

Ранний уход из жизни Александра Роу стал настоящим ударом для его команды. Он создал целую академию киносказки, собрал уникальных людей, многие из которых так и не смогли найти себе дальнейшего достойного применения в профессии. Что говорить о колоссальном влиянии Александра Артуровича на людей, если достаточно упомянуть всего один факт: его вдова Елена Григорьевна так и не смогла смириться с утратой и спустя несколько лет покончила с собой.
«Актер – кладбище неигранных образов». Эту фразу, ставшую крылатой, Георгий Францевич выстрадал. Конечно, его талант и уникальная способность перевоплощаться оказались востребованы несколько однобоко. И, кто знает, может, он был бы замечательным полководцем Суворовым, сыграть которого мечтал много лет. Или Вольтером, шекспировским Цезарем – как бы обогатилась история отечественного кинематографа.

Свои мысли и мечты Милляр зарисовывал. Он представлял себя в разных гримах и образах, и даже создал целую «Несуществующую повесть». Точнее – иллюстрации к ней, а еще точнее – героев повести, таких же ярких и эксцентричных, как он сам.

А еще Милляр был идеально музыкальным. Он говорил, что его мечта – петь в вечернем кафе на сцене-ракушке. В черном костюме, в котелке и с белой хризантемой в петличке. Однажды он предстал в таком виде перед зрителями – в фильме Юрия Сорокина «Георгий Милляр», снятом к 80-летию актера. Он пел куплеты собственного сочинения:

«Откровенный совет вам один дам.
Как такого совета не дать?
Чтоб на старости стать вундеркиндом,
Надо в детство почаще впадать…»


Сергей Капков, «СК НОВОСТИ» 26 ноября 2003 г.