ЕЛЕНА ЧЕРНОВА: «Я – АВАНТЮРИСТКА»

Ведущий режиссер московской анимационной студии «Пилот» Елена Чернова только что закончила свой новый фильм «Заяц-слуга». Это экранизация татарской сказки в рамках масштабного проекта «Гора самоцветов», очень популярного у детей и родителей. Чернова в анимации не новичок, прошла путь от аниматора (художника-одушевителя) до режиссёра-постановщика анимационного кино. В работе она строга и настойчива, а в жизни – невероятно дружелюбна.

 Лена, случайно ли ты оказалась в анимации? Любила ли в детстве мультфильмы?

Конечно, любила. Когда родители лишали меня мультфильмов, это было самое страшное наказание. Вспомни, как мы их ждали – показы по телевизору были всего лишь два раза в неделю, по выходным! И я придумывала истории и в моей фантазии они часто имели вид мультфильма. Очень хотелось быть сопричастной этому волшебному миру. Правда, мне казалось это невыполнимой мечтой, как для кого-то – полет на Луну.

Твои родители – люди творческие?

Мама имеет рабочую специальность. Папа инженер, преподаватель физики в вузе, человек очень серьезный, советовал мне получить высшее техническое образование: «Лена, надо стать инженером или архитектором!». Я училась в очень хорошей художественной школе и, конечно же, мечтала о творческой профессии. Поэтому, как хорошая дочь послушалась, а как своенравная ослушалась. Пообещала папе, что буду поступать в Свердловский архитектурный, но, когда он уехал на юг отдыхать с младшим братом, призналась маме – хочу учиться на модельера! Она меня выслушала, дала деньги на билет, поцеловала, и я уехала в Москву. Училась в институте легкой промышленности, затем год работала на фабрике «Буревестник» модельером обуви. Возможно, это был шанс, но Судьба повернулась иначе. И вот однажды я как-то смотрела телевизор, программу «Взгляд», где был репортаж со студии «Пилот». Александр Татарский и Игорь Ковалев приглашали к себе в ученики: «Если вы молоды и талантливы, приходите к нам…» Думаю: а ведь я достаточно молода и, наверное, чертовски талантлива! И пошла!

Ты, наконец, почувствовала себя счастливым человеком?

Еще каким! Открываешь утром глаза, и первое, о чем думаешь – какое счастье! И бежишь на работу. Мы были молоды, веселы, все время смеялись, несмотря на потрясения, которые наша страна регулярно переживала. И все же социальная нестабильность добралась и до студии «Пилот». Я ушла в рекламу. Признаюсь, мне эта новая область не очень понравилось. Там другие отношения – и к работе, и между людьми. Более агрессивные, что ли. В анимации людям позволяют быть такими, какие они есть, со всеми их несовершенностями. И это великое счастье.

Что ты делала в рекламе?

Сначала была аниматором. Компьютер я вообще не знала, могла его только нарисовать, и то приблизительно. Но я авантюристка. На любые предложения всегда отвечаю: «Да, могу!» И тут же умираю от страха, потому что не знаю – могу ли… Мне дали задание – врисовать в «живое» видео анимацию. В то время всем не давала покоя слава фильма «Кто подставил ролика Роджера?». Три дня я сидела-разбиралась в программе AnimatorPro (кто знает, тот поймёт), в результате придумала свой алгоритм действий, возможно под девизом «левой рукой правое ухо». Сделали два рекламных ролика. Заезжие американцы посмотрели и сказали: «А с вашей компьютерной программой нельзя сделать то, что вы сделали!» А мы и не знали, что нельзя... Потом я стала дизайнером, затем перешла в полиграфию, доработалась до арт-директора. Мы делали фирменные стили, разрабатывали концепции рекламных компаний, логотипы, папки, календари, буклеты, упаковку… Не до жиру, быть бы живу… Но когда я узнала, что «Пилот» возрождается, появилась работа, тут же вернулась!

Ты очень много училась, освоила массу профессий, но в довольно зрелом возрасте вновь села за парту. Так сильно захотелось стать режиссером?

Сначала я об этом не думала, с удовольствием работала аниматором. Но вдруг прошел слух о возобновлённых бесплатных режиссерских курсах. Наши студийные ребята начали оформлять документы, выполнять творческие задания, ездить на собеседования. И когда они прошли два тура, что-то со мной произошло. Помню, открыла ночью глаза – машина под окном проезжает, свет полоской скользит по потолку, и – как сканнер в мозгу – а я тоже хочу учиться! Быстро сдала все документы и попала на самое последнее собеседование. И вот – приемная комиссия: Хитрук, Назаров, Норштейн, Хржановский, Боярский, Демин… Выше только звезды. Начинают задавать вопросы: любимый писатель, любимый режиссер, любимый фильм, любимый философ и т.д. Я им сказала так: «Казаться умной перед лицом такого собрания глупо и бесполезно. Но у меня есть один-единственный, бесспорный талант! Я очень хорошо обучаюсь». И меня приняли. Вот это было счастье неимоверное! 

Когда ты приняла решение учиться на режиссера, тебя влекла сама профессия, или у тебя уже были заветные темы, конкретные сюжеты?

Конечно, есть темы, которые я хотела бы пересказать посредством экрана. В первую очередь, это истории про детей. Мне очень интересно, как будущий взрослый человек формируется, кто возникает на его пути, куда направляет. Ведь все наши проблемы и характеры – из детства, этого нельзя забывать. А еще я очень люблю Сашу Черного, с творчеством которого познакомилась в зрелом возрасте. Меня потрясло, насколько он близок мне по ощущениям, чувству юмора. У него есть удивительная сказка «Антошина беда», про людей и их ангелов-хранителей. Когда у доброго человека украли деньги, к вору пришел его ангел и сказал:

- Хоть бы откомандировали к другому — тошно мне с тобой, нет никакой возможности...

 Я очень хочу сделать это кино.

Многих режиссеров можно узнать в их собственных фильмах. Тот же Федор Хитрук называет себя Бонифацием, в Волке узнают Вячеслава Котеночкина. А где больше всего тебя?

В моем первом фильме «Про девочку, которая нашла своего мишку». Мама, когда его увидела, сказала: «А-а-а, узнаю-узнаю тебя в детстве». Меня маленькую практически не ругали. Но что я делала! Что вытворяла! У меня было очень деятельное начало, но такое разрушительное! Однажды я разрезала мамин воротник – чернобурку – и обшила тапки. «Мам, правда, здорово?» И мама, немного побледневшая, ответила: «Да, Леночка… Наверное, да...» Потом я распустила бусы. Мне сдуру подарили маленький сундучок, куда я немедленно решила положить каменья. Взяла мамину чешскую бижутерию, не поленилась детскими ручками поработать пассатижами, вынула все камешки и сложила в сундучок. Знаешь, для чего? Чтобы открыть крышечку, сказать «ах!», закрыть и…. потерять к этому всяческий интерес. Я безумно благодарна родителям за свое детство. И свою дочь Полину я тоже старалась не ругать за разрушительную деятельность и  баловство, если в них было творческое начало.

У большинства аниматоров странный рабочий график, точнее – его полное отсутствие. Вы, как муравьи, все время копошитесь на студии, поглощенные ювелирным творчеством. А если вы не на рабочем месте, то – на фестивалях, в анимаклубе или еще где-то. Есть ли у женщины-режиссера дом?

Эх… Меня сложно назвать «гласом аниматора». Как раз я свой дом не сберегла. Мой учитель Эдуард Назаров как-то сказал: «Странно, анимация – такое доброе и весёлое искусство, а семьи-то рушатся…» Творчество сложно дозировать, ему можно только отдаваться. Но дозировать – надо. Я это поняла только сейчас. Дочка выросла и стала самостоятельной: окончила общеобразовательную школу и Школу акварели Андрияки, сама выбрала институт, учится... стала самостоятельной. И я вдруг ощутила себя в некотором вакууме. Я предостерегаю девушек, которые приходят учиться к нам на анимационные курсы: «Возможно, вам придется тратить времени больше, чем вы планировали! К этому надо быть готовыми». Нужно правильно расставить приоритеты – что для тебя важнее. Я их расставила, наверное, не так…

Студии «Пилот» в будущем году исполнится 20 лет. Много ли изменилось за эти годы? На работу ты ходишь с таким же ощущением счастья и веселья?

Для читателей я могла бы сказать – да, это мое счастье, моя жизнь! Но за 20 лет, действительно, многое изменилось. Вопрос зарабатывания стоит очень остро. Многое требует финансовых вложений: нужно платить за квартиру, дочери – за институт, и я берусь иногда сразу за несколько работ, а это иногда идёт в ущерб личной жизни, общению с родственниками, друзьями. А к «Пилоту» я отношусь как к своему товарищу. Это территория, где мы любим и прощаем друг друга. Но ведь каждый раз мы начинаем всё с нуля: фильм заканчивается, люди расходятся и далеко не всегда возвращаются. Никто из нас не принадлежит «Пилоту», это подвижная, живая структура. Даже удивительно, как она сохраняется в таких турбулентных потоках. Наверное, нас берегут те же ангелы-хранители…

Сергей Капков, Журнал «ПРЕСТИЖ» июнь 2007.