НОВОГОДНЯЯ АНИМАЦИЯ
Попытка антологии

Новый Год, в ХХ веке «вышедший на авансцену» праздничных календарных дат, ставший главным, всеобщим праздником жителей СССР, синтезировал в себе несоединимое: торжественный политический официоз («Новогоднее обращение к советскому народу») и личное, семейное праздничное «таинство»; детские утренники и взрослое застолье; хлопоты из-за выполнения производственных планов и сказочно-мифологический шлейф традиций и примет; массовое карнавальное буйство и домашнее уютное времяпрепровождение при телевизоре; суету и покой; разгульное веселье и тихую печаль – сожаление о проходящем времени или ностальгию по детству… А в последние годы – еще и немыслимый «коктейль» из языческих, христианских и даже восточных фольклорных «ингредиентов». Ничего более разнородного, всеобъемлющего и при этом дорогого каждому лично – представить невозможно. В этой, казалось бы, формальной точке – полуночи между 31 декабря и 1 января – сходится великое множество «векторов» самых разных судеб. Это – воистину Праздник Праздников.

В начале ХХ века Новый Год в России вряд ли занимал столь важное положение – его затмевало православное Рождество (из которого он и заимствовал в советскую эпоху большое количество традиций и «обрядов», начиная с самого основного – новогодней елки). Во всяком случае, неизвестно о специфически новогодних приметах и ритуалах того времени, отличных от рождественских. Должно быть, еще тогда эти два праздника «слились воедино» (со временем лишь сменились роли, и бывший «оруженосец» вышел в «рыцари»), и разъять этот «гибрид», вернуть паству к традициям христианства, заставить отказаться от новогодних торжеств, потеснить их – не удается даже иерархам РПЦ. Корни необратимо переплелись, и отделить Рождество от Новогодья, перебороть традиции ХХ века можно только при помощи «хирургической операции». Да вот нужно ли?

О Рождестве и Новом Годе в России снято около пятидесяти анимационных фильмов. Их разнообразие и многоцветие сложно увязать в какую-то единую систему. Разве что попробовать классифицировать сюжеты этих картин?

Уже в первом рождественском фильме – «Рождестве обитателей леса» В.Старевича (1912) - оказались заявлены сразу два сюжетных мотива, впоследствии питавшие драматургию новогодней сказки: оживление елочных (и не только) игрушек и лесной новогодний праздник с участием животных. Рождественский Дед (в виде игрушки) спускается с елки, отправляется в лес и будит спящих животных (насекомых, лягушку), устраивая им празднества, забавы и вручая подарки. Этот первый детский анимационный фильм в России рисковал остаться единственной новогодней картиной – в течение конца 1920-х и первой половины 1930-х годов Рождество и Новый Год в СССР оказались, как известно, под запретом. Но на заре существования советской анимации рисованная новогодняя елка однажды появилась на экране. Эта эпоха для мультипликаторов была ознаменована переходом мультипликации на службу революционным задачам. В период гонений на сказки и басни доминирующими жанрами анимации стали политическая сатира и агитационный фильм. Картины этого времени – ожившие политшаржи, агитки, плакаты в стиле «Окон РОСТА». И именно в таком жанре был снят первый крупный (около 350 метров) советский мультфильм – «Советские игрушки» (режиссер Дзига Вертов, 1923). В финале его фигуры красноармейцев образовывали «новогоднюю» елку, на которой повисали фигурки «классово чуждых элементов» - попа, буржуя-нэпмана и т.д. и представителей «угнетенных классов». Такое противопоставление «советской» елки – «отжившей», «религиозной», характерное для этого периода (вспомним хотя бы попытки празднования «Красного Рождества»), точно выражало негативное отношение к старой культуре и было, наверное, единственной формой, допускавшей существование на экранах новогодней атрибутики – в пародийном ключе.

Затем – долгие годы запрета елок вообще, и, наконец, Новый, 1936 год – год легализации Новогоднего праздника, лишенного религиозной окраски, адаптированного к советской системе воспитания детей. Начиная с 1937 года, на экранах прошла череда детских новогодних фильмов, в некоторых из которых встречались вкрапления советской идеологии. «Проводником» идей о движении к светлому будущему оказывался Дед Мороз – в фильме «Новогодняя ночь» и финале картины «Когда зажигаются елки». Но в целом новогодняя тема в анимации была возвращена во владение детской аудитории. На первых порах разрабатывалась привычная схема – Дед Мороз организовывает елку для зверей, ему мешают волки или другие отрицательные герои. В фильме «Дед Мороз и серый волк» О.Ходатаевой (1937) – волк крадет зайчонка, а Дед Мороз и лесные зверушки освобождают его; в фильме «Елка» М.Цехановского и П.Носова (1942, начало работы над картиной режиссера О.Ходатаевой относится еще к довоенному периоду) – стая волков мешает Деду Морозу добраться на лесной праздник, но на выручку приходят лесные обитатели. В «Серебряном дожде» В.Левандовского (1937) зайчата отправляют «делегата» за новогодними игрушками, волк хочет его съесть, но заяц обманывает волка и заставляет доставить купленные игрушки на елку. В «Зимней сказке» И.Иванова-Вано (1945) вообще нет отрицательных персонажей – Дед Мороз устраивает лесную елку под музыку П.И.Чайковского, встречает Новый Год (в образе мальчика на тройке), оживляет вылепленную из снега Снегурочку и т.д.

С конца сороковых годов в новогодних сказках появляются образы детей и постепенно «теснят» зверушек, конфликты «звериные» дополняются и сменяются «человеческими». В «Новогодней ночи» О.Ходатаевой и П.Носова (1948) Дед Мороз и два зайца по заказу Нового Года добывают у Лешего «елку – золотые шишки». Для этого Дед Мороз идет на спор с Лешим и противопоставляет прежним сказочным чудесам – новые, реальные. Стихи М.Вольпина заметно оживляют этот сюжет. В финале – Дед Мороз и Новый Год присутствуют на детских танцах на Красной площади Москвы. Похоже, это – самый идеологизированный вариант современной новогодней мультсказки, в котором точно запечатлены каноны официозного искусства конца 1940-х годов.

В знаменитом шедевре М.Пащенко «Когда зажигаются елки» (1950) существуют два параллельных новогодних праздника – лесной («ответственная» - Снегурочка) и городской, детский («ответственные» - Дед Мороз и Снеговик). Пересказывать этот сюжет В.Сутеева не имеет смысла – фильм запомнился всем. Эта картина, безусловно, - «вершина» традиционного жанра новогодней сказки сороковых-пятидесятых годов. В «Снеговике-почтовике» Л.Амальрика (1955) вылепленный детьми Снеговик отправляется за елкой к Деду Морозу. Письмо детей пытаются выкрасть Филин, Лиса и Волк; Медведь и Бобик приходят на помощь и т.п. В «Новогоднем путешествии» П.Носова (1959) мальчик при помощи зверей и Деда Мороза спешит на Южный Полюс – доставить отцу елку до последнего удара часов. Этот фильм уже насыщен приметами «оттепельного» времени (например, пролетающим по небу спутником), да и сама тема советской антарктической «экспансии» была в те годы весьма популярна. Мирное сосуществование говорящих зверей и современных детей впоследствии наблюдается во многих новогодних картинах: «Новогодней сказке» В.Дегтярева, «Новогоднем приключении» Ю.Калишера и др.

Среди фильмов, продолжавших использовать сюжеты о лесной, «звериной» елке, можно назвать еще несколько. Это «Дед Мороз и серый волк» В.Бордзиловского (1978) – еще одна версия старого сюжета, в которой сценарист В.Сутеев соединил персонажей из картин «Когда зажигаются елки» (Дед Мороз, Снеговик) и «Мешок яблок» (Волк, зайцы, Ворона). По сравнению с одноименным фильмом 1937 года этот вариант более «осовременен» и персонажи его наделены яркими речевыми характеристиками. Другие фильмы – «Приезжайте в гости» Л.Каюкова (1979, сценарий В.Капнинского) – о визите в русский зимний лес африканского слоненка, или «Кто придет на Новый год?» К.Малянтовича (1982) по сценарию М.Киселевой. Неплохой сюжет последней ленты, как и озвучание К.Румяновой, Н.Крачковской и другими, - несколько выделяют ее из общего ряда: зайчонок, не зная толком, когда приходит Новый Год, приглашает на праздник Медвежонка, Дрозда, Клеста и Гусеничку, и чуть не остается один, когда наступает время для зимнего торжества – Медвежонок спит, Клест высиживает птенцов, Дрозд улетает в теплые края, а Гусеничка закукливается и тоже засыпает до весны…

Еще один, «осовремененный» вариант лесного новогоднего праздника представлен в фильме В.Арбекова «Мисс Новый год» (1991). К сожалению, не все достоинства любопытного сценария В.Злотникова были сохранены в картине. И – из последних фильмов – можно назвать еще два: «Чуффык» Л.Каюкова (1993) – по сказке Е.Чарушина (сценарий Л.Носырева) – в нем охотник уменьшается до мышиных размеров и отправляется в лес поглядеть, как проводят зиму животные, -  и «Елочка для всех» Г.Мелько по сценарию А.Тимофеевского (2001). Последний фильм по жанру («фильм-песенка») напоминает уже созданные ранее картины «В лесу родилась елочка» Б.Бутакова (1972) – экранизацию легендарного новогоднего шлягера с оттенком природоохранной морали - и «Новогоднюю песенку Деда Мороза» А.Татарского (1983). Но помимо жанра все эти фильмы, пожалуй, не объединяет больше ничто – ни стиль, ни техника, ни качество. Вспомним, кстати, и еще один песенный детский «клип» с новогодними мотивами – сюжет В.Барбэ «Коробка с карандашами» из альманаха «Кубик» (1985), снятый по стихотворению В.Приходько.

Другой сюжетный мотив – оживление игрушек в новогоднюю ночь – использовался в фильмах «Странный зверь» В.Полушкина (1980), «Голубая стрела» М.Бузиновой и И.Доукша (1985, экранизация сказки Дж.Родари «Путешествие Голубой Стрелы»). Но интереснее всего такой сюжетный ход был применен в «Тимошкиной елке» В.Дегтярева по сценарию Л.Зубковой (1966) – короткой, лаконичной истории – ссоре мальчика и щенка из-за разбитой игрушки, которая могла кончиться трагически, если бы не новогоднее чудо: ожившие Дед Мороз, елочные игрушки, Снеговик и Пугало общими усилиями находят изгнанного из дому и потерявшегося щенка в лесу, отводят его домой и даже «восстанавливают» пресловутый разбитый елочный шарик. Десять минут великолепно, кратко и сжато изложенной драматичной истории, близкой и понятной всем детям… И, наконец, совсем «свежая» картина – «Чуча» Г.Бардина (1997) – тоже использует мотив оживления куклы. Фильм был настолько ярким на фоне нынешней «элитарной» анимации и потуг создать современный аналог феномену популярности советского мультгероя, что сейчас режиссер снимает уже третий фильм с чудаковатым персонажем, «родившимся» в новогоднюю ночь по воле фантазии скучавшего мальчика.

Можно напомнить и о других картинах («Снегурята» В.Полушкина, 1986; сюжет «Борода» в ленте В.Котеночкина по песням Л.Утесова «Старая пластинка», 1982; и проч.). Но, пожалуй, примеров с оживающими игрушками и неодушевленными существами уже достаточно.

Современная сказка – с участием «на равных» традиционных (и не очень) новогодних сказочных героев и обыкновенных (и не очень) детей – один из самых распространенных новогодних жанров. После уже названных выше фильмов  «Новогодняя ночь», «Когда зажигаются елки», «Снеговик-почтовик», «Новогоднее путешествие», «Тимошкина елка» жанр этот продолжал бытовать и видоизменяться. Но драматургические «шаблоны» употреблялись все реже. Очень интересна, например, картина «Дед Мороз и лето» В.Караваева по сценарию В.Ливанова (1969) - о путешествии Деда Мороза к детям в летнее время и знакомстве с неведомым ему, но знакомым каждому ребенку летним миром. В этом сюжете «выворачивается наизнанку» конструкция прежних новогодних сказок – дети сами оказывают «покровительство» своему любимцу Деду Морозу в неожиданной для него ситуации. В «Новогодней сказке» В.Дегтярева (1972) по сценарию Л.Васильевой место Деда Мороза «замещает» Чудище-Снежище. Эта «модификация» традиционного образа Лешего охраняет лес «от шума, от гама, от всякого лиха». Две попытки школьников срубить в лесу елку наталкиваются на взаимонепонимание Чудища и детей – «самого смелого» и «самого сильного». Только «самая добрая» девочка смогла найти с Чудищем контакт, договориться, расположить его к себе и даже пригласить на школьную елку. Как и во многих фильмах Владимира Дегтярева, простота и изящество сюжета идеально подходят для детского восприятия, и ясность мысли не перегружается дидактикой. Дегтярев прекрасно «чувствовал зрителя» - в первую очередь «дошколят» и младших школьников. В 1970-80-х годах дегтяревскую линию в кукольном кино продолжал В.Данилевич, у которого тоже есть фильм для той же аудитории с «новогодне-карнавальной» тематикой («Желтый слон», 1979).

Боюсь впасть в субъективизм, но, на мой взгляд, совершенно исключительное явление в ряду современных новогодних сказок – проигнорированный критикой, низко оцененный руководством телевидения и не очень известный фильм Ю.Калишера «Новогоднее приключение» (сценарий Л.Бердичевского, художник-постановщик Л.Танасенко, 1980). Это – уже не только развлекательная или поучительная история, но приближение к жанру «грустной комедии». При абсолютно сказочной и не выделяющейся на общем фоне фабуле авторам удалось создать теплую, поэтичную и в меру грустную картину о пересечении двух судеб в новогоднюю ночь. Речь на этот раз не о детях, а о родителях – отцах: медвежьем и человечьем. Одному необходимы елочные игрушки, другому – елка, и все это – за несколько часов до заветной полуночи. Так житель леса и житель города находят общий язык. Пересказом сюжета невозможно передать всех нюансов этой прелестной картины, ее атмосферы, поэтому оставим читателю возможность самому познакомиться с ней и насладиться всеми компонентами этого ненавязчивого, но тонкого зрелища о взаимопонимании как о главной новогодней радости и самом заветном чуде. Работой Л.Танасенко, музыкой А.Флярковского, озвучанием всех ролей К.Румяновой и М.Глузским. Сплав светлой печали, легкой улыбки и ощущения волшебства – вот, наверное, главное впечатление от этой картины.

Есть новогодние сказки, не вписывающиеся в сюжетную «классификационную таблицу». Причем именно среди них можно найти немало весьма интересных работ. Например, экранизация пьесы С.Маршака «Двенадцать месяцев» (режиссер И.Иванов-Вано, 1956), или описанные в статье «Образ Деда Мороза в российской анимации» «Франтишек» В.Курчевского (1967) и «Новогодний ветер» М.Каменецкого и В.Шилобреева (1975). К новогодним можно отнести и сказку В.Каверина «Немухинские музыканты» (режиссер В.Курчевский, 1973), ведь финал ее – новогодний праздничный концерт. И наконец, есть картины вообще с трудноопределимым жанром. Например, современный комедийный мюзикл для взрослых «32 декабря» В.Самсонова (1988). И уж совершенно заходишь в тупик при попытке жанровой классификации замечательного фильма, вот уже восемнадцать лет являющегося любимым новогодним подарком для советских телезрителей. Речь о картине А.Татарского «Падал прошлогодний снег» (1983). Очевидно, жанр фильмов Татарского – «фильм Татарского». Пересказ его есть занятие бессмысленное и даже вредное, как пересказ почти любого хорошего фильма. Для режиссера эта лента стала «визитной карточкой» (из-за невозможности воплощения этого замысла он и покинул в свое время Киев и стал искать пути в режиссуру в Москве). Хотя звуковая часть фильма была сильно попорчена телевизионной цензурой, но это не повредило как популярности картины, так и славе ее создателя. «Разойтись на цитаты» удается редкому фильму. «Падал прошлогодний снег» эту высоту взял.

И еще об одном любопытном явлении – серии новогодних зарисовок В.Самсонова. Эти микрофильмы, своеобразные «рисованные хокку» длиной около одной минуты каждый, снимались с использованием техники масляной живописи – тогда еще редкой. Общее число сюжетов, снятых в 1981-86 годы – двадцать семь, из них не менее пяти – новогодние. Эти новеллы пока не имеют аналогов в нашей новогодней фильмографии, но живописные зарисовки сейчас, очевидно, «не котируются», и среди рекламных роликов и телезаставок, переполнивших современное телевидение, их увидеть невозможно.

Иногда в числе новогодних картин оказывались заказные, противопожарные. Об осторожности при обращении с огнем на новогодней елке говорилось в фильме Ф.Епифановой «Новогоднее происшествие» (1970), где художник-постановщик В.Никитин и съемочная группа применили интересные оптические эффекты, и, например, в грузинском фильме «Внимание, елка».

И конечно, трудно удержаться от соблазна поместить в новогоднюю атмосферу популярных среди зрителей героев. Новогодние «серии» есть во многих анимационных циклах: «Ну, погоди! Восьмой выпуск» В.Котеночкина (1974), «Умка ищет друга» В.Пекаря и В.Попова (1970), «Дядюшка Ау в городе» М.Муат (1979), «Завтра будет завтра» И.Уфимцева (1979), «Зима в Простоквашино» В.Попова (1984), «Великолепный Гоша. История девятая» А.Солина (1984), «Лунная дорожка» Б.Тузановича (1994), «Братья Пилоты показывают друг другу новогодние фокусы» Н.Козлова и Л.Стульева (1996)… Неплохой результат дала и попытка А.Грачевой в Киеве показать встречу Нового Года героями С.Козлова – Ежиком и Медвежонком, тогда еще новичками на киноэкране – в 1975 году («Как Ежик и Медвежонок встречали Новый год»). Но не будем отвлекаться от российских картин.

Наконец, надо отдельно сказать о работах, в которых режиссеры как бы возвращались к традициям рождественской сказки, святочного рассказа. Такие фильмы можно назвать как новогодними, так и рождественскими. В советское время такое было возможно в случае экранизации классических литературных произведений рождественской тематики. Пример – фильм «Ель» А.Солина по сказке Андерсена (1984). Самой яркой и запоминающейся лентой в этом ряду, похоже, является «Щелкунчик» Бориса Степанцева (по мотивам сказки Гофмана, 1973). Несмотря на задачу – поставить фильм по музыке Чайковского, Степанцеву удалось не ограничиться движущимися визуальными иллюстрациями к классической музыке (что было характерно для многих других картин), а заставить музыку Чайковского «работать» на весьма захватывающий сюжет (кстати, довольно далекий от гофмановского). Блестящее исполнение этой задачи – заслуга и художников-постановщиков - Анатолия Савченко и Николая Ерыкалова, и группы великолепных аниматоров. Мастерски сделанные Яном Топпером комбинированные съемки и эффекты, тоже не повторенные в советской анимации никем; точная работа оператора Михаила Друяна – все отвечало требованиям выдающегося произведения киноискусства, каким и остается в истории кино степанцевский «Щелкунчик». Наверное, это один из самых драматургически заостренных и зрелищных фильмов советской мультипликации.

К области святочных историй можно отнести и экранизацию рассказов А.П.Чехова «Кому повем печаль мою?..» Н.Орловой (1988) – судя по деталям, действие ее тоже приходится на рождественские праздники (елка за окном богатого дома). И фильм саратовского режиссера Э.Беляева «Художник и незнакомка» из цикла «Картинки по старинке» (1992)… Здесь не упомянуты и две экранизации гоголевской «Ночи перед Рождеством» - сестер Брумберг (1951) и Е.Михайловой (1997).

Уже откровенно религиозный характер носят фильмы белорусского режиссера И.Кодюковой («Святочные рассказы», «Девочка со спичками», «Удивительный ужин в Сочельник»), или украинская «Рождественская сказка» А.Трифонова – но в России пока подобного возвращения к религиозным истокам зимних праздников не наблюдается. Не будем здесь касаться шедевра М.Алдашина «Рождество» (1996) – в основу его взят уже чисто библейский сюжет, но не сложившиеся впоследствии на его основе праздничные традиции. И одной из самых своеобразных картин следует признать «Рождественскую фантазию» Л.Кошкиной (1993) – по музыке Стравинского, с использованием мотивов балета «Петрушка». Очень красивая визуально лента тоже возвращает зрителя к дореволюционным русским традициям празднования Рождества (сценарий Розы Хуснутдиновой). Но, как уже говорилось выше, «отклеить» рождественские праздники от новогодних теперь не так-то просто, это возможно разве что в повествованиях о временах ХIХ – начала ХХ века. Современная анимационная история с чисто рождественскими мотивами – большая редкость.

После перечисления весьма обширного и пестрого багажа новогодней мультипликации, хочется сделать один важный вывод: почти все самые значительные произведения этой тематики обязательно добавляют к бочке праздничного веселья ложку печали. Это заметно и в уже упомянутых «Новогоднем приключении», «Тимошкиной елке»; и в щемящем финале искрометного «Прошлогоднего снега», и в неожиданно печальной финальной песне М.Мееровича на стихи Г.Сапгира в «Деде Морозе и сером волке» Бордзиловского; и во многих эпизодах «Щелкунчика»… Светлая грусть так же неотделима от Нового Года, как и бурное веселье. Причиной, как уже говорилось, может быть и ностальгия по ушедшему детству, по вере в новогоднее волшебство, и сожаление о быстротечности времени. Но интересно, что одним из самых существенных мотивов новогодних сказок является мотив одиночества. Его «печать» несут на себе очень многие герои новогодних мультфильмов. Ощущение успешного бегства от одиночества как главного новогоднего чуда – общая черта многих анимационных и натурных картин. В анимации есть и свои «Иронии судьбы», и собственные «Зигзаги удачи». Потому и хочется завершить эту статью словами песни из «Новогоднего приключения» - «Будьте добры!». Это – главный, заветный урок Рождества и Нового Года. И – до новых новогодних фильмов!

Октябрь-ноябрь 2001 года.

P.S. С момента написания этой статьи прошло шесть лет. С началом XXI века количество новогодних и рождественских анимационных картин стало увеличиваться, и тематика их по-прежнему разнообразна – от полнометражных амбициозных международных проектов («Щелкунчик» Т.Ильиной, 2003) до коротких телевизионных заставок («Двенадцать» А.Грицаенко и С.Косова, 2002). Среди них есть и традиционные детские сказки («Продается сивая лошадь» М.Федосеевой, 2005), и «святочные истории» для взрослых («Лу» В.Токаревой, 2005), и фильмы в духе молодежного «анекдота» («Хаш» А.Соколова, 2001), и попытки продолжения традиции современной семейной сказки («Знакомые нашей елки» Д.Лазарева, 2004). Есть поиски новых вариантов «вечного» сюжета – охоты за елкой («Похитители елок» Э.Авакян, 2005), есть экранизации советской и дореволюционной русской детской литературной классики (фильмы Г.Беды «Новогоднее приключение двух братьев» по Е.Л.Шварцу, 2004; и «Новогодняя фантазия Кота-Мурлыки» по Н.П.Вагнеру, 2006). Есть картины, развивающие религиозные мотивы («Сказка с ангелом» Д.Палагина и А.Кондрашова, 2004), есть новые киноверсии гоголевской «Ночи перед Рождеством» (одноименная студенческая лента А.Шарафутдиновой, 2006), есть изложения библейского сюжета («Рождество» М.Болотова, 2001). Есть довольно многочисленные картины с участием серийных персонажей («Из жизни разбойников-2» С.Кравцовой, 2004; «Элька и звездный почтальон» В.Бедошвили, 2004; новогодние серии проектов «Дятловы» М.Биляндиновой и Г.Гитиса и «Смешарики» Д.Чернова; даже отдельные сюжеты микросериала «Петрович» Г.Ханова и А.Бильжо). Новогодние мотивы присутствуют и в «ностальгическом» фильме «Красные Ворота Расемон» А.Татарского и В.Телегина (2002), а рождественские – заметны в «Маленькой ночной симфонии» Д.Геллера (2003)… Среди этих работ есть довольно удачные, есть откровенно слабые. Но есть надежда, что количество перейдет в качество, и мы сможем вскоре увидеть и полноценные новые шедевры новогодней и рождественской анимации. Это будет лучшим новогодним подарком и зрителям, и профессионалам.

Октябрь 2007 года.
Георгий Бородин