Фото Андрея ЧМЕЛЕВА Человек, который оживил «Лиса Микиту»
Эдуард Кирич: «Художник должен красть!»

Скоро украинские школьники вместо изучения Ивана Франко по хрестоматиям смогут часами просиживать у телевизора: студия «Фрески» выпустила 26 пятнадцатиминутных серий (в общей сложности 7 часов) мультфильма «Лис Микита». Над глыбой корпели сценарист и режиссер Владимир Кметик, второй режиссер Михаил Яремко, художник-постановщик Эдуард Кирич и композитор Мирослав Скорик, вплевший в саундтрек «Аббу», Патрисию Каас, «Братів Гадюкіних», «Океан Ельзи» и даже не побоявшийся использовать оранжевый хит «Гринджол» «Разом нас багато». Заказало анимационную версию «Лиса Микити» всеукраинское общество «Просвіта», деньги – 10 млн грн – выделил Минкульт (половину, кстати, сразу «съели» налоги). К 150-летию со дня рождения Франко – августу 2006-го – окончить работу не успели, но есть надежда, что в августе 2007-го лис-пройдоха таки проникнет на экраны. Мы решили расспросить о Миките создавшего его Эдуарда Кирича, «отца» Грая, Ока и Тура из сериала «Как казаки…».

Эдуард Ильич, с чего начался «Лис Микита»?

– С Кметиком мы знакомы еще со времен «Казаков…». Пару лет назад встретились, он рассказал, что есть такая идея – сделать анимационный проект по Ивану Франко к какой-нибудь знаменательной дате: «Франко – это книга моего детства. И вообще – классик!». Сделали «пилот», «12 пісень Лиса Микити», – чтобы посмотреть, можем ли.


10 минут анимации – это 14 тысяч рисунков. Вот и посчитайте, сколько сотен тысяч в семи часах! Мы когда об этом говорим зрителям на презентациях – они шарахаются.

Прошел год. Владимир Иванович говорит: «Все будет хорошо, средств хватит, – соберем команду и сделаем полнометражный фильм». Никто же не догадывался, что из 12 серий может получиться 26! Надо было разводить «концентрат», и при этом – «ні кроку від Франка!». Хрестоматийность требовалось соблюсти, чтобы школьники знали оригинальный текст. Стали думать, что привнести в 12 серий, чтобы получилось 26? На 12 серий я сделал раскадровку, Владимир Иванович стал дробить на 26 и писать сценарий. Вторым режиссером пригласили Михаила Михайловича Яремко. Труд был ударный! Но к 150-летию со дня рождения классика все равно не успели – деньги поздно получили. Да и чисто технически: 10 минут анимации – это 14 тысяч рисунков. Вот и посчитайте, сколько сотен тысяч в семи часах! Мы когда об этом говорим зрителям на презентациях – они шарахаются. А мы объясняем, сколько рисунков должно быть, чтобы показать, к примеру, сгибание руки персонажа…

«Ні кроку від Франка» и хрестоматийный текст – это значит, что разговаривают герои мультфильма на бойковском диалекте, том, на котором писал Франко?

– Да, диалект мы оставили: «мед» – это «мід», дядя по отцу – «вуйко», по матери – «стрийко», «четыре» – «штири», «яблоко» – «ябко». Таких слов много… Да и обороты соответствующие – не по русским конструкциям построенные, а исключительно по украинским. «Ви маєте що сказати?» и «Що скажете?» – чувствуете разницу? Я жил во Львове, в Нагуевичах, на родине Франко бывал, так что говор знаю.

Как уговорили писать музыку серьезного, академического композитора Мирослава Скорика?

– Да он любитель мультиков, давно с нами работал. Обычно, когда делается кино, записывается вначале музыка: она задает ритм. Аниматор слушает и думает: «Тут два кадра – бац, три сюда…». У нас получилось наоборот – Скорика пригласили, когда картина была уже готова. Наверное, ему было трудно.

А художниками командовали вы?

– Да, я. Были художники, которые делали анимационную подготовку, и народ, который раскрашивал. Я покрасил персонажа, а потом здесь сидела куча людей, перед которыми был этот «эталон», и они брали краски по номерам. Ротик – 114-й цвет, глаз – 512-й – на компьютере сделали шкалу, чтобы не было разнобоя. Мало того – в анимации же еще слои есть. Допустим, персонаж промчался и стал. Чтобы его не рисовать все время, пока он там стоит и стоит, его выводят на отдельный слой. А тот персонаж, который «работает», будет на активном слое. Если у того, кто стоит, вращаются глаза, перерисовывать полностью мы его не будем: сделаем третий слой, на котором только глаза меняются. Помимо того, что это тысячи рисунков, так еще и слои, как в торте «Наполеон». Это сумасшедший дом! Я сам не верю, что мы за год это сделали, – как человек, который установил мировой рекорд, а потом удивился: «Неужели это я сделал?». В советское время 10-минутный фильм делался за 9 месяцев. А мастером тогда считали того, кто успевал выдать 2 фильма в год.

Центральный персонаж, Лис Микита, вас лично вдохновил?

– О, Микита – персонаж шикарный. Он каждому насолил, и все жалуются на него царю – Льву. А ни поймать, ни наказать нельзя – изворотливый! На этом и завязан сюжет. В конце концов, Лиса назначили канцлером – он и умный, и хитрый. Такая вот мораль у этой аморальной картинки. Но некоторые моменты мы повыбрасывали. К примеру, тот, где Микита запечатал заячью голову и отдал Цапу, чтобы он отнес Царю подарок. Нельзя же показывать детям мертвого зайчика – он у нас живой, вскочил, шустро огляделся по сторонам, понимаете? Так что мы тут сами себе цензура.

Читала, вам пришлось вводить дополнительных героев…

– А как же! Кот, который должен был привести к царю Микиту, попал в удавку (Лиса же никто доставить не мог – все возвращались побитые и измученные), еле перекусил ее, поцарапал себе нос и из последних сил добежал до Царя. Франко констатирует, что ему вызвали скорую помощь. А нам надо ее конкретизировать. Кто это может быть? Черепаха! Она открыла панцирь, два быка переложили туда с носилок котика – и «скорая» умчалась. Ой, да мы столько всего придумали! Если бы мы шли исключительно по тексту Франко, читая его как «Отче наш», скука была бы смертная. Уважение к классикам – это одно, но мы тоже в своем роде классики, тоже хотим что-то прибавить… Вот еще момент: Царь назначает Микиту канцлером: он уже не в гуцульской одежде, а в цилиндре – парижанин прямо, жена его, лиса – в вуали, и лисята «моднявые». Едут они в автомобиле, «Форде» каком-нибудь, камера как будто отъезжает – и что мы видим? Что тянут их лошади! Это старый трюк, отработанный, но он здесь уместен. Такое надо делать обязательно. Выдумки – моя специальность, и «Казаки…» на том стоят, и «Энеида». Когда сожгли Трою, все троянцы пошли на корабли, прощаясь с могилами предков. Эней тоже решил попрощаться с отцом, снял шапку, положил на голову коню – сам плачет, и конь плачет. Эней поставил на памятник «чарку» и положил рядом с портретом огурец. Из чарки стало убывать, огурец смачно «откусился». И у Анхиза на портрете нос покраснел. У Котляревского этого не было, а мы вот так решили «расцветить» – это наша профессия. Вообще, чтобы сделать анимацию, надо знать кучу побочных анекдотов. Потому что анекдот существует не сам по себе – он тематичен. Смотришь – ага, этот подходит, надо только переработать немножко. Он и ложится как по маслу. Еще Норштейн сказал: «Первая заповедь режиссера – укради!».

Это, в каком смысле?

– А в таком, что кто у другого не поучится, тот дурень. А когда опыта наберешься – тогда уже из самого идеи так и прут. У нас уже почти готова вторая картина – тоже по Франко, «Абу-Касимові капці», «в столе» у меня не один сценарий лежит – только станут ли они фильмами? Вряд ли… У нас деньги идут в «большое кино». Анимацию почему-то не признают видом большого искусства и обзывают «мультиками». Помню «мультик» по «Сороке-воровке» Россини – ребята, никакая опера с убогими тенорами не сравнится с этой анимацией! Сороку сделали из бумаги, охотники, на которых она нападала, – колода карт. Под музыку они так передвигались-тасовались – блеск! Я считаю, кино должно гордиться, что в его рядах находится анимация. Рене Клер, кажется, сказал: «Художественное кино – часть анимации, это она проложила ему путь». Когда кино пришло к покадровой съемке – анимация уже была. И на фресках храмов была анимация – когда, к примеру, конь изображается как бы в движении. А если уж копнуть до наскальной живописи!..

Валентина СОРОКА, Газета по-киевски / 07.07.2007